Анна Очкина: Наблюдение за наблюдателем

Политика » Россия Дата 5-10-2017, 13:32
Почему американцы не могут понять особенности российского общества
Анна Очкина
Замдиректора Института глобализации и социальных движений

Анна Очкина:
Наблюдение за наблюдателем

Не так давно газета Washington Post опубликовала комментарий к социологическим опросам «Левада-центра» и исследованиям американских социологов по поводу рейтинга Владимира Путина.


Авторы статьи с удивлением констатируют, что российский президент за год приобрел сторонников среди тех, кто не голосовал за него на выборах 2012 года и не поддерживал его политику ранее. Американские социологи и журналисты как могут пытаются объяснить такое изменение социальной базы российского президента. Впрочем, им не удалось придумать ничего лучше, чем повторить в очередной раз, что «русские сплотились вокруг флага».


Комментарий Washington Post интересен своей неинформативностью. И дело здесь не в недобросовестности самих комментариев или исследований, о которых идет речь в статье. И то, и другое сделано на совесть. Вот только американцы, похоже, решительно не могут понять особенности социальной структуры российского общества. И в этом вся беда.


Они упорно говорят о двух слоях нашего общества, противоположных по политическим взглядам. Образованные, процветающие горожане (educated prosperous urban Russians) рассматриваются ими как единая социальная группа, которая противопоставляется более бедным и малообразованным сельским жителям (poorer, more rural less-educated Russians). Последних некоторые американские социологи рассматривают как традиционных избирателей президента Путина (his traditional constituency).


Но понимание образованного класса как единой социальной группы с общими интересами и образом жизни более или менее справедливо для обществ XIX-XX веков. А сегодня на дворе XXI столетие. Образование уже стало гораздо доступнее, а образованные слои многочисленнее и, следовательно, разнообразнее. В России, по данным переписи населения 2010 года, среди 30-35-летних вузы окончили 27 процентов мужчин и 37 процентов женщин.


К тому же на формирование политических предпочтений у представителей тех или иных слоев населения гораздо больше влияет не образование, а положение представителей этих слоев на рынке труда. Высокообразованный научный или педагогический работник бюджетного учреждения вряд принадлежит к той же социальной группе, что и менее образованный, но часто более высокооплачиваемый банковский клерк или менеджер нефтяной компании. Средняя заработная плата в сфере образования в 2013 году составляла около 23,5 тысячи рублей, в нефтяной и газовой отрасли — 64760 рублей. Разница же в средней зарплате работников с высшим образованием и не окончивших даже среднюю школу чуть меньше двух раз (38233 и 19850 рублей). А есть еще и различие по условиям труда, по формам и видам занятости: на государственном или частном предприятии; полная, неполная занятость, фрилансеры, самостоятельные работники.


Представление, что горожане и сельские жители — это две противоположные по своему мировоззрению группы, тоже из прошлых веков. Город и в наши дни динамичнее села, но и село сегодня вовсе не такое «хранилище традиций», как его пытаются представить некоторые отечественные и западные социологи.


Большая надежда на центральную власть в сельских районах и малых городах формируется, скорее, как результат сочетания неразвитости местного самоуправления, беспомощности местной власти и значительно большей запущенности социальной инфраструктуры.


Голосование за «Единую Россию» на селе обеспечивалось в основном двумя факторами. Во-первых, кандидаты от партии власти, как правило, обладали реальными возможностями и ресурсами, чтобы навести в районе или городе относительный порядок. Что они и делали перед выборами. Люди голосовали за них как за лучших «прорабов». А вовсе не как представителей власти, выразителей определенных политических взглядов. Ну, и во-вторых, на селе больше возможностей для использования на выборах административного ресурса.


Сельские жители не в состоянии обеспечить количественно тот уровень поддержки Путина, который мы наблюдаем на выборах. И даже если приписать сюда жителей малых городов, это картину радикально не изменит. В том-то и дело, что с самого начала основной электорат власти находился именно в городах (где проживают большинство населения России), но американские социологи не хотят этого видеть просто потому, что это не укладывается в их схему, придуманную задолго до начала исследования.


«Рассерженные горожане» (the angry urbanites), о которых пишет Washington Post, выходили на митинги протеста в разных местах и, что гораздо важнее, по разным поводам.


В Москве на улицу вышел тот самый обожаемый либеральными социологами «креативный класс», который хотел большей политической свободы, но не мог и не хотел предъявить власти внятных претензий по поводу социальной и экономической политики. Он во многом и стал порождением этой политики, и хотел лишь ее радикализации.


В провинциальных городах люди выходили протестовать против реформ образования, здравоохранения, социального обеспечения. Этот протест был гораздо более скромным по масштабу, но более радикальным по содержанию. Он не смог оформиться политически, но во многом способствовал тому, что деятельность российского правительства сдвигалась в сторону чуть большей социальности. И «провинциальные горожане» это оценили. А оппозиция настроения масс не уловила совсем. Ее лидеры заговорили было о необходимости «ввести в программу социальные требования», но так и не справились с этим.


Российскую оппозицию подвела та же самая методологическая ошибка, что и американских социологов. И те, и другие полагают, будто «процветающие, успешные люди» не нуждаются в социальном государстве и непременно являются сторонниками радикальных рыночных реформ, так как обязаны своим благополучием только самим себе. Это, однако, не подтверждается фактами нигде, и не только в России. В Скандинавии социологи и публицисты констатировали, что за сохранение социального государства выступают в первую очередь представители среднего класса. В США против социальных законов голосуют преимущественно бедные и менее образованные слои.


В современном мире развитое социальное государство не только защищает «слабых», оно создает поле и условия для активности и достижений «сильных». Наука, образование, культура, спорт, медицина нуждаются в государственной поддержке, могут по-настоящему развиваться только при наличии сильного социального государства. Так что как бы ни преуспевали люди в этих областях, они являются во многом порождением и продолжением социального государства.


Повторяя на все лады, что русские «сплотились вокруг флага» (typical in rally-round-the flag-effects), американские исследователи никак не могут понять, что рост поддержки курса президента имеет несколько источников. И имперские настроения, «патриотический угар» не играют здесь заметной роли. Агрессивно-патриотические настроения также вовсе не настолько значительны, как о них пишут.


Гораздо важнее, что люди вдруг увидели, как что-то делается не в интересах немногих, а для защиты большинства, во имя государственных интересов. По крайней мере, так оценили и присоединение Крыма, и позицию России по Украине большинство россиян.


Сказалось и то, что Россия выступила на мировой арене уверенно и самостоятельно чуть ли не впервые за последние 20 лет. Важно и то, что Россия в глазах ее граждан встала как бы на стороне справедливости, выступая против антисоциальной политики Украины.


Думаю, что пока мы наблюдаем не осознанную уверенность и поддержку людьми действий власти, а некий взлет надежды. Надежды, что в политике власти наметилась тенденция к некой стратегии, ориентированной на общенациональные цели. Тут американские социологи почти верно угадали: невиданная поддержка президента в современной России — очередной аванс, который терпеливое российское общество выдало власти уже не первый раз.

шаблоны для dleскачать фильмы