Почему санкции не развалят Россию

Киев, Апрель 07 (Новый Регион, Павел Казарин) – Часто слышу от своих коллег о том, что аннексия украинских территорий утопит Россию. Что страна держится на одном лишь консенсусе элит, которые после санкций могут решить, что ситуация зашла слишком далеко. Что по итогу мы увидим, как в результате элитного недовольства центробежность в России победит центростремительность.

Подпишитесь на новости «Новый Регион – Киев» в Facebook

Это довольно популярная концепция в либеральных кругах. О том, что российские олигархи – главный бенефициар существования страны, что их выгода – главный приоритет существования России, а любые игры в геополитику – лишь прикрытие для получения дивидендов. Из всего сказанного логично следует, что главный критерий принятия любых решений в руководстве России – это категория «выгоды». Существование в формате автаркии – невыгодно. Отношения с развитыми странами напротив – идут на пользу, особенно, если в стране есть сильная дипломатия. Конвергенция выгодна, изоляционизм – нет.

Ну что ж, пример Северной Кореи вам в помощь.

Главная ошибка сторонников этой концепции в том, что они мыслят в рамках рыночной модели. Рыночная логика математична до крайности – в ее матрице лучшим дипломатом является обычный калькулятор. Но особенность человека именно в том, что он не совсем калькулятор. У него есть еще кое-какие мотивации, для которых не придумали адекватных формул.

Первое. Забрать часть украинских территорий – это идеальная стратегия, позволяющая Кремлю обезопасить себя от нелояльности элит. Ситуация «холодной войны» несет в себе логику мобилизации, логика мобилизации подразумевает патриотическую эйфорию, эйфория предполагает принцип самоограничения, самоограничение – это плата на пути к достижению некой сверхцели. А сверхцели в России совсем не обязательно сводятся к высокому качеству жизни. Скорее напротив – они лежат в категории иррационального, в пространстве идейного противоборства с «чуждым» и «враждебным». Живем как живем, зато у нас танков больше, ракеты мощнее и империя пышно расцветает.

Второе. Политического обновления теперь в России точно не будет – ситуация с новоприсоединенными территориями будет барьером на пути любой разрядки с Западом. Александр Баунов уже писал об этом – любая новая политическая сила будет отвечать на вопрос о судьбе Крыма. Если она скажет, что надо возвращаться в правовое поле – никто за них в России не проголосует. Ответят, что «Крым наш» – им не подадут руки западные дипломаты.

Третье. Россия держится на консенсусе элит, но кто сказал, что им не достичь консенсуса в новых условиях? Кто из элитариев, глядя на арестованного в Вене российско-украинского олигарха Дмитрия Фирташа, не решит, что может и сам повторить его судьбу? Куда удобнее быть тихим лоялистом, хранить деньги в Сингапуре, и предаваться радостям семейно-олигархического быта, сменив западные резиденции на небольшие правовые оффшоры. Или и вовсе – сменить лондонские апартаменты на тщательно охраняемые гектары где-нибудь внутри страны? Все ж лучше быть «своим» хоть для какой-то стороны, чем играть роль чужака для обоих лагерей геополитического конфликта.

Четвертое. Те, кто считают, что новая реальность может вызвать протест у российских обывателей тоже должны понять: категория «выгоды» работает там, где избиратель давно и окончательно превратился в собственника, голосующего за программы, а не за персоналии. В свою очередь, мнение людей имеет вес там, где существуют механизмы ротации элит. Там, где их нет, никакое общественное мнение ничего не решает. А снижение уровня жизни всегда можно объяснить происками врагов и необходимостью «стоять за правду до конца».

Нужно понимать – в мире существует немало стран, действующих вопреки логике. Любой популизм в перспективе ведет к ухудшению ситуации – но это ничего не меняет. Стремление идти к цели кратчайшим путем неизбывно как жизнь. Особенно там, где принято считать, что не государство существует для гражданина, а наоборот.

Обвал цен на нефть мог ускорить центробежные тенденции в СССР, но это случилось в тот момент, когда Москва сама отказалась от установки на жесткое противостояние с Западом. Во многом, именно «разрядка» повестки сыграла на то, что госаппарат перестал мыслить в двухцветной парадигме. Новые оттенки серого отменили мобилизационные установки – и именно это сыграло на руку дезинтеграции системы. Пример Северной Кореи, которая в условиях жесточайшего и постоянного кризиса продолжает существовать за счет перманентной внутренней истерики – тому лучшее подтверждение.

Поэтому не надо тешить себя иллюзиями. Как бы ни сложилась ситуация на юго-востоке Украины, чем бы ни закончилась история с Крымом, какой бы размах не приобрели санкции – это отнюдь не означает, что российская госмашина ослабнет в краткосрочной перспективе. На это можно было рассчитывать до того, как страна де-факто погрузилась в мобилизационную логику. Но последние события оставили России лишь черно-белое зрение: нет никакой середины, нет никакого компромисса, есть лишь «наши» и «враги».

О каком приоритете «выгоды» может идти речь в такой матрице?